LitRossia Bai 7-15-02

Гaзeтa "Литeрaтурнaя Россия", 10 июля 2002.

Евгeний Бaй, aмeрикaнский журнaлист

ДУША - ЛИШЬ КОМПЛЕКС ЗНАНИЙ. Александр Болонкин - последний советский политзэк

Провожавшие его люди говорят, что при расставании он спотыкался о чьи-то чемоданы и как-то вымученно, виновато улыбался. Вроде бы до последней минуты сомневался, правильный ли сделан выбор. Сам Александр Александрович Болонкин вспоминает те минуты в аэропорту "Шереметьево-2" иначе: "Нас с женой долго трясли на таможне. Ощупывали каждый платок. Досмотр продолжался целый день. В результате у супруги конфисковали две маленькие серёжки, которые у неё сохранились с молодости. Дешёвенькие такие серёжки. Нам сказали, что золото из страны вывозить нельзя, что оно принадлежит народу... А то, что тогда журналисты написали, будто вроде я сомневался, так это надо было для цензуры, иначе статью бы не пропустили".
Был июнь 1988 года. Страна шла по пути перестройки, открытости и гласности. Доктор наук, специалист по аэродинамике и ракетным двигателям, автор многих научных изобретений, проведший 15 лет в лагерях и ссылке, Александр Болонкин покидал СССР. Он был одним из последних политэмигрантов советской поры.

Биографическая справка.

Родился в 1933 году. Закончил Казанский авиационный институт, Киевский университет, аспирантуру Московского авиационного института. В 1964 году защитил кандидатскую диссертацию, в 1971-м -- докторскую. Работал в ОКБ О.К. Антонова, в ракетном ОКБ В.П. Глушко, преподавал в МАИб МАТИ и МВТУ им. Баумана. В 1972 году был арестован за размножение и распространение "антисоветской клеветнической литературы" (произведения Сахарова, Солженицына, Конквиста), за изобретение простого множительного аппарата для листовок. Приговорён к 4 годам тюремного заключения и 2-м годaм ссылки (срок впоследствии продлевался дважды). Свыше трёх лет находился во внутрилагерной тюрьме особого режима. Был освобожден в конце 1987 года. В июне 1988 эмигрировал за границу. В США работал на главной базе ВВС США в Дейтоне, штат Огайо (лаборатория братьев Райт, создателей первого самолета в США), в Национальном агентстве по авиации и космонавтике -- NASA в Калифорнии. В настоящее время -- научный сотрудник крупнейшей в США военно-воздушной базе Eglin (штат Флорида).

Статья 70-я. Убойная

С Александром Болонкиным мы в течение трёх лет перезванивались, но долго не могли встретиться. Наконец я договорился о том, что навещу его в Бруклине (позднее, после того, как Александр Александрович перебрался во Флориду, мы продолжили общение по телефону). Время для этого визита было выбрано не самое удачное. Прошло два месяца после террористического нападения 11 сентября, все выезды из Манхэттена контролировались дорожными патрулями. Въезд на Бруклинский мост был открыт лишь для машин со специальными пропусками. Меня отправили в объезд, и я полностью потерялся среди тёмных пригородов "предбанника" Америки, как называют Нью-Йорк. В результате я приехал к профессору где-то около полуночи. Александр Александрович оказался небольшого роста, щупленьким. Он встретил меня в потрёпанных домашних тапочках и сразу же усадил за стол. Супруга Болонкина, Ольга, угостила чаем и пирогом с маком -- я его не ел, наверное, лет двадцать. Мы говорили с профессором о сумрачных временах.

-- Меня всегда поражало, какими маленькими были временные "ножницы" между тем периодом, когда людей сажали за распространение книг Солженицына, и тем, когда эти книги стали в России бестселлерами.--

В нашей жизни вообще и в моей в частности много несуразностей. Например, тогда в 1972 году меня обвинили в размножении антисоветской пропаганды, но большую часть материалов для статей я почерпнул из спецхрана "Ленинки". Кстати, гэбешников больше всего перепугало то, что я изобрёл множительный аппарат, который позволял быстро отпечатать до тысячи листовок. Принцип был старый, он называется мимеографией, но я его творчески переработал. Ты пропитываешь парафином лист бумаги. С помощью обычной пишущей машинки на нём выбивается текст. Полученная матрица накладывается на чистый лист бумаги и по ней прокатывается валик с краской. Весь процесс оттиска занимает всего несколько секунд, а компоненты для этого действа можно было легко купить в магазине.

-- К чему же Вы призывали в отпечатанных таким образом листовках? К свержению советской власти?--

Ни в коем случае. Самое большое количество листовок -- около трёх с половиной тысяч было опущено в почтовые ящики москвичей в ночь на 1 июня 1972 года. В тот день исполнялось десятилетие со дня крупного повышения цен на продукты питания. В 1962 советские правители клялись, что это было временное повышение, мол, не пройдёт и двух-трёх лет, как цены вновь будут снижены. Мы сообщали гражданам, как обстоят дела на самом деле. Тогда КГБ поставил на ноги всё своё войско, ища распространителей листовок. Меня арестовали три месяца спустя. 10 часов вели обыск в квартире, нашли там запрещённую литературу, конфисковали пишущую машинку, но до тайников, где я хранил свои записные книжки, так и не добрались.

-- Следователи, наверное, интересовались, чего Вам, учёному, хорошо обеспеченному человеку не хватало в жизни.--

Интересовались, но я предпочитал не вести с ними разговоров по душам. Конечно, меня с правозащитниками свёл случай, а потом, когда я стал читать самиздатовскую литературу, то узнал такое о деятельности партии и её выдающихся вождей, что волосы встали дыбом. На этом фоне померкли даже нацистские преступления. Я постепенно начал понимать, что идёт самое грандиозное надувательство в истории человечества. И вести себя дальше как послушный болванчик уже не мог.

-- И вот вас осудили на четыре года по политической, 70-й статье...

-- И очень пытались "присобачить" к ней хоть какую-нибудь уголовщину. Не случайно на сам суд, который был "открытым", не пустили ни академика Андрея Сахарова, ни даже мою тогдашнюю жену. Прокуроры пытались доказать, что я готов был передать вражеским разведкам технические секреты (это идёт уже по расстрельной статье -- измена родине), что занимался запрещённым промыслом (вёл частные уроки). У них этого не получилось. Я оказался в политическом лагере в Мордовии, наверное, единственным "чистым" политзеком, без уголовных "довесков". К тому же я был там единственным доктором наук, и приезжавшее начальство водили в ШИЗО посмотреть на меня, как на диковинного зверя.

ШИЗо и ПКТ

-- Вы, пожалуйста, расшифруйте последнюю аббревиатуру. --

Штрафной изолятор. Карцер. А ещё было ПКТ -- помещение камерного типа, по сути внутрилагерная тюрьма особого режима. За все те годы я более годa (400 суток) провёл в ШИЗО и свыше 3-x лeт -- в ПКТ. Камера была лучше карцера хотя бы потому, что там в ночные часы выдавалась постель, а в обед наливали миску жидкой баланды. А в ШИЗО всё питание состояло из 450 граммов непропечённого чёрного хлеба в день. Но больше, чем от голода, я страдал от холода. Ведь нас бросали туда в тонкой арестантской одежонке. По ночам приходилось вскакивать по 5-10 раз, делать упражнения, чтобы согреться. Представьте себе: вы всё время пытаетесь спать калачиком, натянув куртку на голову, и дышать под неё, чтобы сохранить хоть какое-то тепло. А у карцера -- обледенелые стены, и в 40-градусный мороз его дверь караульные по нескольку раз за день распахивали, якобы для проветривания. Температура в карцере могла держаться лишь за счёт тел самих заключённых... Иногда в камеру метров шесть площадью сажали по 6-8 человек. Часто среди них были чистые уголовники, которых власти концлагеря заставляли избивать и терроризировать меня. Особенно это относилось к "красным" уркам и насильникам, которые за понюшку табаку готовы были декларировать свою лояльность советской власти.

Из биографии Александра Болонкина:

Второй суд над ним состоялся в августе 1978 года. Власти сочли, что профессор так и не стал на путь исправления. Его приговорили ещё к трём годам концлагерей строго режима. Отбывать наказание отправили в Иркутскую область, на лесоповал, a зaтeм в Бурятию. В этом лагере под номером ОВ-94/2 он подвергался особо жестоким пыткам и издевательствам. КГБ и тюремное начальство добивалось одного -- чтобы тот раскаялся и выступил по телевидению.

За десять дней до конца второго срока его, еле державшегося на ногах, вытащили из ШИЗО и предъявили новые обвинения -- в том, что он агитировал уголовников в лагере против советской власти. Шёл 1982-й год.

"Раскаяние"

-- А ведь я не только не агитировал этих с позволения сказать людей, но вообще не вступал с ними в какие-либо контакты. Да и о чём я мог говорить с теми, кто регулярно избивал меня?

-- Что помогло вам выжить, какая надежда или вера? --

Ведь я был и оставался учёным. Мой мозг будоражили фантастические проекты. В ночные часы вдруг в мозгу возникал образ принципиально новой космической ракеты. Или -- однолопастный автомобиль, который, когда нужно водителю, мог бы превращаться в вертолёт. Представьте себе: вы за рулём собственного aвтомобиля, вдруг взмываете над пробкой! По ночам я обгорелой спичкой пытался чертить на бетонных, покрытых изморосью стенах карцеров и камер формулы, рисунки будущих машин. Я жил только этим. Из меня все эти годы пытались в прямом смысле слова выбить мозги. Уголовники, которых подсаживали в камеру, пытались обязательно попасть в голову, вот до сих пор сколько следов осталось (профессор показывает мне шрамы, скрывающиеся под негустыми седыми волосами). Но вся штука в том, что разум вечен. Его невозможно убить.

Из книги А.Болонкина "Записки политзаключённого"

За период ссылки в Бурятии -- с момента освобождения (конец апреля 1982 года) по конец декабря 1987 года -- мною были сделаны 13 изобретений в области космонавтики, ракетных двигателей, теплотехники. Некоторые из ни были сразу же засекречены.

После 8 месяцев следствия по третьему делу к нему, совершенно больному и измученному человеку, пришёл следователь, который вёл его дело. Он показал толстые тома собранных "показаний" и сказал: "Вот это всё против тебя. Либо получишь ещё 15 лет, либо выступишь с раскаянием и окажешься на свободе".
После нескольких дней размышлений Александр Болонкин согласился выступить с покаянием. Больше месяца его откармливали в больнице, чтобы привести в божеский вид. Потом доставили в тюремный кабинет, где суетилась съёмочная бригада, заставили надеть чистую рубашку, галстук, пиджак и посадили за стол. "А как же мои арестантские штаны и кирзовые сапоги, они вам не помешают?" -- поинтересовался он. "А они в кадр не войдут, не волнуйся. Вообще, это не твоя забота, лучше учи текст, чтоб прочитал без запинки", -- был ответ.
-- Вот так и вышло, что я выше пояса был свободным человеком, а ниже его -- лагерным зеком, -- говорит Александр Александрович. В номере 12 "Недели" за 1982 год была опубликована статья "Прозрение", в которой говорилось о том, что профессор Александр Болонкин осознал свою преступную деятельность и принял единственно правильное решение -- выступить с публичным раскаянием. Статья начиналась фразой: "Жизнь прожить-- не поле перейти"...

-- Я предвижу, Александр Александрович, что эта часть нашего повествования может вызвать у читателей вопросы. Вы, пусть формально, раскаялись и лишь поэтому оказались на свободе. Но ведь были люди, которые "отмотали" не меньший, чем вы, срок, и всё-таки победили...

-- Я ни перед кем не собираюсь оправдываться. Если я бы тогда не прочитал ту покаянную речь, то меня совсем скоро не было бы в живых. Вопрос стоял так -- или отправляться на тот свет, или попытаться выжить. Не забывайте, что меня ведь вынуждали выступить с этим раскаянием долгих десять лет. Почти год держали раздетого в карцере. Я был абсолютно измученным. Я не выдержал бы и года из нового 15-летнего срока, который мне "светил". Наконец по этому делу, полностью сфабрикованному на показаниях уголовников, я проходил один, никого из своих друзей "подставить" не мог...Пытался, кстати, бунтовать до самого конца. Зачитывая положенную перед мной "покаянную декларацию", опустил некоторые моменты. Заставили перечитать вновь.

-- И никто никогда не попрекал вас потом в том, что пошли на эту сделку с совестью?--

Да, были те, кто осуждал. В основном -- агенты КГБ, засланные в диссидентскую среду. Один из них "отсидел" всего полгода, через несколько лет объявился в Штатах, попытался проникнуть в нашу Ассоциацию бывших советских политзеков, председателем которой я являюсь с 1992 года. Мы выгнали его, и тогда он вспомнил о моём "раскаянии".

-- С кем из известных диссидентов вы поддерживаете связи?--

Со многими. С Миxaилом Хeйфиц, Нaтaном Щeрaнским, Слaвой Чeрновил (до eго смeрти), Пaруиром Айрикян, Эдуардом Кузнецовым, с которыми мы неоднократно встречались ещё в лагерях, а потом уже в Израиле и США. С руководителями московского и пермского "Мемориала". (Пермь -- моя родина, там живёт моя сестра Анна Болонкина, пожилая одинокая женщина, о которой я очень беспокоюсь.) Но главные контакты -- внутри нашей ассоциации, в которой свыше 33 тысяч человек. В Америке нас всего горстка -- 253 бывших зеков, но остальные на нас очень надеются. Считается, что мы ближе всех к американскому правительству, которое, если захочет, в состоянии помочь тем, кто до сих подвергается унижениям в России, Белоруссии, Украине. Но здесь, в Америке, все, похоже, уже позабыли об ужасах ГУЛАГА...

Поле перейти -- из ШИЗО в НАСА

-- Жизни многих советских иммигрантов в Америке складывались поначалу трудно -- мытьё посуды в ресторанах, уборка мусора. А у вас всё вроде сразу заладилось..

-- Нет, не совсем так. Первые месяцы тоже приходилось трудно. Приходилось жить на государственное пособие по безработице. С большим трудом давался язык. Но мне помогло, возможно, то, что я предлагал новые идеи, новые решения, которые здесь оказались нужны, востребованы. Первая работа была в университете Нью-Йорка, институте математики имени Куранта. Потом трудился в Шерсон Леман Хаттон, это всемирно известная компания, которая занимается изучением биржевых процессов.

-- Что же вы, профессор, воспитанный при централизованном планировании, могли предложить американцам в этой области?

-- Я там использовал свои математические знания. Я всегда занимался оптимизацией процессов, будь то производственные или финансовые. Оптимизация ведь требуется в любой сфере жизни. Мои вынашиваемые годами идеи оказались кстати. А вскоре мне предложили работу по специальности -- на главной военно-воздушной базе США в Дейтоне, в штате Огайо, потом на базе "Эдвардс", что принадлежит НАСА. До этого никому из наших учёных иммигрантов такого не позволялось. А теперь, с 14 января 2002 года, я подписал годичный контракт с руководством базы ВВС Иглин (Eglin) во Флориде.

-- Вы как- то связываете это приглашение с резким оживлением военно-промышленного комплекса Америки после событий 11 сентября?

-- Связь прямая. У американцев возникли определённые технические проблемы с процессом поиска, обнаружения и быстрого уничтожения наземных целей с воздуха. Весь мир увидел, особенно после событий в Афганистане, что вся современная война сводится к поражению целей с воздуха высокоточным оружием. Американцы благодаря своей технике могут уничтожать всё, что им не нравится на земле. Все остальные государства, включая Россию, ничего с этим поделать не могут, потому что такой техникой не располагают. И вот на этом направлении -- совершенствования качества американских летательных аппаратов некоторые мои научные разработки вызвали большой интерес. Здесь, в Америке, вообще ценятся любые новые идеи, пусть на первый взгляд они кажутся совершенно фантастическими. Понимаете, научные-то проекты в основном одни и те же во всём мире. Другое дело, что американцы благодаря своему развитию могут претворять их в жизнь, а Россия никогда не была в состоянии это сделать из-за отсутствия средств. То, чем я сорок лет назад занимался у Антонова, было абсолютно той же направленности, но это были для нас слишком дорогие и поэтому нереализуемые проекты. Например, у наших двигателей ресурс в два раза меньше, чем у американцев, только по вине материала более низкого качества. Сама конструкция наших самолётов была не хуже, но у нас не было такого электронного оборудования, как у американцев. Такого оборудования, которое позволяло бы, как сейчас, уничтожать объекты ещё до того, как они приблизились на расстояние выстрела.

-- Я вынужден, Александр Александрович, вновь вернуться на позицию пристрастного читателя. Вы, известный в мире специалист в области самолётостроения, сейчас работаете на американский ВПК. А если бы вам предложили в Москве хорошую должность, в известном КБ -- вернулись бы?

-- Здесь, в Америке, мне создали исключительные возможности для работы в хорошей, доброжелательной атмосфере. А там... там у меня отняли мою двухкомнатную квартиру на Преображенке. Ни о какой компенсации за лагерные годы и слышать не хотят, хотя в 1992 году меня полностью реабилитировали, официально признали, что все три дела были подло сфабрикованы. Да что там компенсации, даже пенсия мне не положена, хотя я проработал в СССР больше 30 лет. Я писал Ельцину, Лужкову, потом Путину. Требовал вернуть незаконно отнятую квартиру, мой российский паспорт. Но я всюду получал отказ. В последний раз -- в прошлом году. Кстати, в своём письме Путину я писал, что готов вернуться в Россию, если мои требования будут выполнены. Никакого ответа. Считаю, что предательство совершил не я по отношению к собственной стране, а российские власти по отношения к нам, прошедшим ужасы концлагерей людям. Это они должны просить у нас извинений.

Из неудавшегося блиц-опроса

-- Что вам здесь, в Штатах, больше всего нравится?

-- Как люди относятся друг к другу. Со взаимным уважением. Это создает такую атмосферу, в которой хочется жить. Нас как-то с женой в Дaйтонe врасплох застал дождь на улице. И вот мы бредём по шоссе, а проезжающие мимо машины останавливаются. Нас спрашивают: "Что случилось, не подвезти ли до дома?" Попробуйте представить себе такую сцену в России.

-- Есть ли у вас что-то, по чему вы скучаете в Америке?

-- Нет, ни тоски, ни ностальгии я не испытываю. Если вы это имеете в виду.Помните, в фильме "Ошибка резидента" есть эпизод, когда граф Тульев вспоминает, как его отец мечтал посидеть на берегу российской речушки и выловить простого русского окунька.

-- Мне не до окуньков. Я занят только своей работой... Постойте, есть кое-что, по чему я действительно скучаю. Это окрошка. В Америке её нет.

-- Ваш любимый цвет?

-- Голубой, цвет жизни.

-- Какую музыку предпочитаете?

-- Из классики -- Чайковского, Шопена. Но часто слушаю и лёгкую -- очень нравится Маша Распутина и ансамбль "Фристайл".

-- Книги?

-- Очень люблю фантастику. Есть среди современных российских писателей хороший такой автор, Игорь Гетманский. Но много читать не приходится, потому, что всё свободное время сам пишу.

-- Ваше любимое занятие в свободное время?

-- Очень люблю путешествовать. После стольких лет лагерной клетки появилась своеобразная клаустрофобия. Когда вырвался на свободу, очень много ездил по Западной Европе, удивлялся, как же спокойно могут жить люди. А в науке моё главное хобби -- изучение человеческого бессмертия. Об этом я уже написал одну книгу, на очереди другая.

О переселении душ

Болонкин считает: "Человек как личность -- это не более чем память, программы, привычки. Перезаписывая перед смертью всю эту информацию в электронные чипы, мы дадим ему возможность продолжить существование в новом электронном облике".

-- Да, я утверждал и продолжаю утверждать, что цель существования природы -- создание искусственного сверхразума, который будет управлять всем миром и начнёт создавать новые внеземные цивилизации. Что такое душа? Её никто не видел. Никто не чувствовал. Я об этом думал тысячи раз, во время мучительных ночей в карцерах и камерах. Я её не нашёл, эту душу. Душа -- это лишь комплекс знаний, жизненного опыта и тех программ, которые заложены в человеке. Если мы сможем переписать всё это другому носителю, то тем самым переселим и душу человека. И тогда он станет бессмертным.

Некоторые, ещё не утверждённые в США патенты доктора наук Александра Болонкина:

1.Проект "летающий автомобиль". Отличается от других концепций (которые, например, разрабатываются в компании Boeing) тем, что решает проблемы не только вертикального взлета и посадки, но и горизонтального полета на любой скорости. Аппарат исключительно компактен, а однолопастный винт имеет особую конструкцию и его при желании можно убрать в фюзеляж. Создание такого аппарата решает проблемы транспортных пробок в крупных городах мира.(Примeчaниe: Пaтeнт утвeрждeн #US 6,234,422 В1).

2. "Безракетный полёт в космос". Принципиально новый способ осуществления космических полетов, при котором используется не реактивная тяга, а энергия Земли или других близких к ней планет. Запуск осуществляется за счёт скорости вращения Земли. При космических путешествиях в другие галактики можно использовать энергию астероидов, которая будет влиять на скорость и направление движение космического аппарата (зaявки 09/789,959; 09/873,985; 09/974,670). Дeвять eго доклaдов приняты Всeмирным Космичeским Конгрeссом.

3. Новый метод транспортировки газа, не требующий прокладки дорогостоящих наземных трубопроводов (автор отказался предоставить детали проекта, ссылаясь на его секретность, но сказал, что при этом способе транспортировки газа Украина уже не сможет воровать "голубое топливо" у России).

4. Воздушное соединение материков с островами без строительства мостов и туннелей. Нaпримeр, Россия-Сaxaлин-Япония, Кaмчaткa-Аляскa (Россия-США), Гибрaлтaр. В основе его лежит концепция разработки двигателя, который может двигaть летательныe аппараты, оставаясь на земле. При таких полётах летательный аппарат любой вместимости представляет собой лишь контейнер с крыльями.

Евгений БАЙ, Вашингтон